Ты пришел в храм, может быть, впервые, и тебе нагрубили… Как быть? Отвечает протоиерей Алексий Уминский:
Хамство неприятно в любых проявлениях – в церкви, магазине, где-то еще. Хамство везде остается хамством. И всегда оно прикрывается некоей формой стояния за справедливость. Когда нам кто-то хамит, он тем самым отстаивает позицию своей личной справедливости. Он считает, что он имеет на это право. Это первое.
Если ты приходишь в церковь как в комбинат бытового обслуживания, как, если в ресторане мне хамит официант, я в этот ресторан не пойду больше. Если церковь – это ресторан, где мне нахамили, я больше в эту церковь не пойду, это логично. А если я ко Христу иду, тогда это не очень страшно. Это неприятно, да, но совсем не страшно.
Вспомните, даже в Евангелии есть такой момент, который странно воспринимается многими людьми. Идет Хананеянка за Христом: «Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется».
А Он ей не отвечает, идет, не отвечает. «Но Он не отвечал ей ни слова»..
А когда отвечает, Он такое говорит! Она была бы сто процентов права, сказав, что в этой церкви меня обхамили. Он говорит ей грубость, казалось бы: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева… Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам».
И на это обидеться каждый имеет право, сказать: «Меня оскорбили! Меня в этой вашей церкви так приняли! Я в эту церковь больше никогда не пойду».
А тут все как раз ровно наоборот. Вдруг эта женщина понимает, почему это происходит. Она вдруг понимает, о чем идет речь. Она вдруг понимает, что жизнь-то ее вообще-то вся не просто языческая, а хананейски языческая, жуткая и нечеловеческая. «Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их».
Потому что, на самом деле, всякая крошка, упавшая со стола Господня, это такой огромный дар для каждого из нас, который еще надо получить! И она становится в этот момент той самой «овцой дома Израилева», ради которой пришел Христос.
А так, вообще, по-человечески ее бы все поняли подруги, и все бы говорили: «Вот, оказывается, какая там у них церковь, смотрите, как там с людьми-то по-хамски! Шла, просила, дочь болеет, и как к ней отнеслись!»